2008-й политический год отмечен приближающимися парламентскими выборами. Нет ни одной партии, которая не принимала бы в расчет выборы и не соотносила бы свою политику с ними. Цель интервью - подвести итоги уходящего года и спрогнозировать ситуацию, которая сложится в первой половине 2009 г. 

Б&Ф: Можно ли считать 2008 г. предвыборным годом? Вписался ли он в характеристики такого года?

В.Л.: Я бы сказал, что 2008 г. был не предвыборным, а годом выборов. Избирательная кампания уже началась, хотя формально она только должна стартовать. На мой взгляд, моментом неофициального старта избирательной кампании была смена правительства в марте 2008 г.

Б&Ф: Можно ли это назвать самым значительным политическим событием года?

В.Л.: Это не самое важное, но одно из важных политических событий уходящего года. К слову сказать, о значительных событиях труднее говорить, потому что у каждой партии свои события, которые она считает значительными. И все же одним из самых интересных событий, с политической точки зрения, был съезд ПКРМ. За неделю до него  последовала отставка правительства и замена его новым кабинетом.

Можно отметить еще два события, не менее значимых с политической точки зрения, чем смена правительства, которые произошли в мае. Во-первых, Евросоюз начал процесс обдумывания нового соглашения с Молдовой, в рамках чего потребовал соблюдать правила свободных, корректных и демократических выборов. К слову, президент Владимир Воронин обещал сделать это. Правда, спустя какое-то время нарушил обещание, указав гражданам, за какие партии им следует голосовать, на его взгляд. Речь идет об обращении президента, с которым он тогда выступил, - о необходимости проведения референдума по вопросу отставки примара Дорина Киртоакэ.  

То, что последовало, доказало, что обращение главы государства нашло свое продолжение. Отсюда происходит и второе значимое политическое событие, о котором говорилось выше, – изменения в Кишиневском муниципальном совете - в местной публичной власти особой значимости для выборов в 2009 г.

Б&Ф: Здесь уместно вспомнить и два других политических события года – изменения электорального порядка и вступление в силу Закона о политических партиях.  

В.Л.: Согласен, что они тоже являются значимыми политическими элементами 2008 г. Своими корнями они уходят в 2007 г. На базе анализа, проведенного ПКРМ в период подготовки к выборам в 2009 г., было решено использовать несколько политических элементов. Одним из них стало решение о повышении избирательного порога с 4% до 6%. В ряде европейских государств существует такого рода порог, на что указали и те, кто продвигал соответствующее изменение. Однако европейская практика предусматривает, что положения такого рода не должны отражаться на других свободах. В Молдове данное повышение порога нужно рассматривать в контексте серии шагов политического плана, предпринятых параллельно. Во-первых, речь идет о запрете избирательных блоков. Во-вторых, не нужно пренебрегать положениями нового закона о политических партиях, которые обязали партии перерегистрироваться, что предполагает дополнительную проблему для них и замедление подготовки к выборам 2009 г. К тому же, следует отметить, что положениями, касающимися финансирования партий за счет бюджета, смогут воспользоваться только парламентские формирования и те, у которых есть вес в местных публичных администрациях.

Следует также сказать и об ограничениях на занятие ответственных должностей, навязанных лицам с двойным гражданством. С политической точки зрения, эти меры, которые были предприняты в 2007-2008 гг., в итоге оказались взаимосвязанными, а их кумулятивный эффект привел к установлению практики, которая уже не встречается в европейских государствах. Сравнение с ситуацией в европейских государствах, к которому часто прибегает ПКРМ, не срабатывает в этом случае.

Б&Ф: С этой точки зрения, как Вы оцениваете предвыборный климат в Молдове?

В.Л.: На мой взгляд, его сейчас можно рассматривать с нескольких точек зрения. Во-первых, речь непосредственно идет о законодательной базе и об отношениях между партиями. По поводу законодательной базы я уже высказался, что же касается второго аспекта, то хотелось бы отметить, что президент порой совмещает свою должность главы государства с должностью лидера партии и делает заявления в пользу некоторых партий. С другой стороны, предпринимается попытка создать союз определенных партий. Я имею в виду ситуацию типа той, что сложилась в Кишиневском муниципальном совете, где некоторые партии сотрудничают в практическом плане. Речь идет об определенной договоренности, которая, кажется, существует между ПРКМ и СДП.

Важным моментом является также поддержка политических партий Молдовы Россией. Много спекуляции сейчас по поводу создания ассоциации «Друзья России в Молдове», которая была учреждена с помощью сайта, который, предполагается, подчинен прямо или опосредованно экс-президенту Петру Лучинскому. Ряд вопросов вызывает и то обстоятельство, что Центристский союз, которым руководил советник экс-президента Лучинского, принимает в свои ряды экс-премьера Василия Тарлева. Появление Лучинского на первом плане политических событий с заявлениями в поддержку СДП снова вызывает ряд вопросов. И, очевидно, речь идет о слухах возможного объединения СДП и ЦСМ перед выборами. Эти слухи стали распространяться недавно. Предполагается, что соответствующий проект поддерживается Москвой, чтобы с его помощью уменьшить количество голосов, которые могли бы получить некоторые партии Молдовы, а также чтобы дать больше шансов двум бывшим премьерам войти в парламент. Даже если это и будет небольшая партия, она будет играть роль баланса. Эту роль до сих пор играл Думитру Дьяков.

Б&Ф: Коль скоро мы стали говорить о вероятных слияниях на политической арене, хотелось бы спросить, какие партии могут предпринять такие движения, кроме партий, упомянутых Вами?

В.Л.: Много разговоров было о возможном союзе формирований либеральной ориентации. Был целый ряд предложений на этот счет, а одно периодическое издание поместило даже соответствующее обращение. В ряду либеральных партий я имею в виду ЛП, ЛДПМ, АМН, НЛП и движение «Европейское действие». Формальное их объединение в одну партию предположило бы прежде всего процедуру перерегистрации. Предварительно можно было бы пойти и по пути ликвидации некоторых партий и присоединения к основополагающему формированию без изменения названия. Но такая коалиция практически невозможна. Предполагаю, что ни один из лидеров соответствующих партий не хотел бы слиться в единую партию, в названии которой не нашлось хотя бы частично места для названия его формирования.

Существуют и другие проблемы. Хотя мы гипотетически говорим о том, что эти партии могли бы слиться, реальность иная. Ни один из лидеров данных партий не хотел бы такого слияния. Например, ЛП дала ясно понять, что не хочет объединяться, по меньшей мере на данный момент, с другими формированиями, представители которых работали в советской системе. Это заявление общего плана и, предполагаю, формальное. В действительности же, думается, каждому председателю трудно уступить партию, которую он создал. Ведь, вступив в союз, его контроль сведется к минимуму.

Другой пример – ЛДП. Эта партия была зарегистрирована с большими трудностями. Это доказывает, что политический климат в Молдове плохой. После регистрации те, кто подписались за вступление в ЛДП, были вызваны и допрошены, их заставили подписать после многочасового стояния на ногах отходную, что является явным политическим измывательством. ЛДП – новая партия, которая стремится стать сильной. В нее инвестированы ресурсы, в том числе личные ресурсы ее лидера. Поэтому маловероятно, что ЛДП поступится своей независимостью.

В отношении АМН ситуация тоже не однозначная, поскольку Альянс уверен, что пройдет в парламент. Для этого формирования не является острой проблема коалиции, чтобы войти в парламент. Члены формирования полагают, что могли бы сотрудничать с кем-нибудь после вхождения в парламент, о чем на самом деле заявили все партии.

Что же касается НЛП и движения «Европейское действие», то речь идет о двух партиях, которые не смогут пройти в парламент. Теперь предпринимается попытка их объединения, но маловероятно, что после этого им удастся попасть в парламент, а это означает, что их голоса будут распределены среди других формирований.

Коль скоро мы говорим о выборах в смысле распределения голосов, то существует еще один элемент – повышение избирательного порога с 4% до 6%, который предполагает и более высокий процент распределения голосов. Во-первых, для партий, которые наберут более высокий процент голосов. Иными словами, если бы ПКРМ набрала, например, 23-25% голосов, то она получила бы вдвойне больше мест в парламенте. К слову, один из последних опросов общественного мнения показывает, что ПКРМ могла бы набрать 47,2% голосов, но здесь не принимаются в расчет не определившиеся избиратели. Там, где учитываются и не определившиеся избиратели, ПКРМ досталось бы 20-22% голосов. Это ближе к действительности, поскольку не определившиеся избиратели обычно не определились в отношении демократических партий, а не в отношении ПКРМ. Из 37% не определившихся добрая часть не примет участия в голосовании, а если и примет, то испортит бюллетени. Однако из этих 37% примерно 20-30% все же будут голосовать.

Б&Ф: В последнее время говорят, что мировой финансовый кризис вернет в страну много граждан из-за рубежа. Каким будет их влияние на результаты выборов?

В.Л.: Распространено мнение, что избиратели за пределами страны могут не проголосовать за ПКРМ. Один их экспертов говорил даже, что распределение голосов за пределами страны аналогично распределению голосов внутри страны. Я не очень уверен в этом, потому что опросы проводятся не за пределами, а внутри страны путем интервьюирования людей, вернувшихся домой. Из разговоров с людьми, которые возвращаются и уезжают за границу, известно, что они голосуют за кого угодно, но не за ПКРМ.

Конечно, кризис такого масштаба не может не задеть Молдову. В страну вернется часть недовольных людей. Партии, которые представят экономические программы, отражающие интересы людей, смогут привлечь часть этой категории избирателей, которая, кажется, вовсе не симпатизирует коммунистам. Может, однако, статься, что процент, обеспеченный этими людьми, окажется не столь серьезным, как предполагается некоторыми.

Б&Ф: Какой может быть конфигурация нового парламента?

В.Л.: Ясно, что ПКРМ наберет высокий процент. Полагаю, можно говорить о минимуме в 20%. Не исключаю, что после выборов эта партия попытается объединиться в союз на предмет создания постэлекторального альянса. Я имею в виду партии, с которыми у нее уже есть опыт сотрудничества – в первую очередь ДП, если она пройдет в парламент. Может быть договоренность общего порядка, не обязательно об официальной коалиции. Вторая партия, с которой ПКРМ может составить коалицию, это - ХДНП, если, конечно, она пройдет в парламент, поскольку в отношении ее шансов ситуация не ясна. К слову, уверенности в том, что ХДНП пройдет в парламент, намного меньше, чем в отношении ДП.

Разумеется, есть еще и третий элемент – ЦСМ, если ему удастся успешно завершить переговоры с СДП и решить юридические проблемы с министерством юстиции. Я не исключаю, что ЦСМ пожелает образовать союз с ПКРМ, хотя сейчас эта партия не очень расположена вести переговоры с центристами.

Может, однако, случиться, что у ПКРМ не будет такого уж большого удельного веса в парламенте, и коалиция будет создана остальными партиями. А партии типа ДП могут сыграть роль баланса.

Б&Ф: Вы сослались на возможные сценарии после выборов. Могли бы Вы сказать, какие партии имеют шанс пройти в парламент?

В.Л.: ПКРМ и АМН – единственные партии, которые уверенно проходят в парламент, а такие партии, как ДП, ЛДПМ, ЛП, находятся в пределах избирательного порога. И остается большой знак вопроса относительного того, произойдет ли объединение между ЦСМ и СДП, и если эта совместная партия способна преодолеть избирательный порог. Другой вопрос, каким будет представительство ХДНП на выборах, пройдет ли она в парламент? В политической среде сейчас много говорят о том, получат или нет христиане-демократы административную поддержку со стороны нынешней власти.

Б&Ф: Сколько процентов из ста есть у коммунистов остаться у власти,  сколько у демократов - прийти во власть?

В.Л.: Сумма этих двух факторов, так или иначе, составит 100%. Полагаю, что можно сказать так: 50% в пользу ПКРМ и партий, с которыми она создаст коалицию, против 30-40% возможной коалиции оппозиционных партий.

Б&Ф: Могут ли возникнуть трудности с выборами будущего президента?

В.Л.: Выборы будущего президента – один из самых трудных вопросов, поддающихся прогнозированию. Если мы говорим об избирательной кампании, то дела обстоят ясно в отношении политических партий. Что же касается кандидатов этих партий на должность президента, то никто вообще не обсуждает этот вопрос. На мой взгляд, это упущение со стороны политических партий, хотя, с другой стороны, их понять можно – в парламентской республике должность президента не такая уж и значимая. Но в Молдове ПКРМ доказала, что из парламентской республики легко можно превратиться в чисто президентскую республику.

Владимир Воронин уже не вправе баллотироваться на новый президентский мандат, и мы можем предположить, что он заинтересован больше в получении важной должности в парламенте, чем в правительстве. Возможно, он станет лидером парламентской фракции ПКРМ или даже председателем парламента. Полагаю, он не заинтересован в том, чтобы в Молдове был другой полюс власти, что и доказывал на практике все это время. Можно предположить, что новым президентом станет фигура с более широким мировоззрением, но с более ограниченной властью, что является нормальной практикой в парламентской республике. Роль президента - быть посредником между партиями, примирить все общество, а не поступать так, как это сделал президент Воронин – указывая, за кого надо голосовать.

Предполагаю, что президент Владимир Воронин заинтересован в том, чтобы ограничить роль и полномочия нового главы молдавского государства. Это нужно для того, чтобы власть осталась у него, и он мог контролировать ситуацию в пользу ПКРМ, равно как и в свою личную пользу. Вероятнее всего, будет предложен кандидат вне политики, которого поддержат как можно больше партий. Конечно, новый президент окажется фигурой, которая будет сильно отличаться от фигуры Владимира Воронина. Не хочу использовать слово «слабый», но у него будет более ограниченная власть, чем у нынешнего главы государства. На период очередного мандата президент будет второстепенной фигурой. Ситуация может измениться, только если вернуться к прямым всенародным выборам президента.

Б&Ф: Спасибо за интервью.