После долгих упирательств государства, во время которых чиновники разного уровня и масти приводили виноделам, на их взгляд, железные аргументы для возвращения валютной выручки за отгруженную в Россию продукцию до 26 марта 2006 г., правительство, наконец, сдалось. В июле оно утвердило решение об амнистии на репатриацию валютной выручки, согласно которой с виноделов не будут спрашивать деньги за поставленное вино почти на 130 млн. леев ($13,4 млн.).

Все это время виноделы доказывали чиновникам, приводя вразумительные доводы, что выручка за вино, поставленное перед введением Россией эмбарго на импорт молдавских вин, не вернется уже никогда. И теперь, когда амнистия приобрела силу закона, к решению правительства возникают вопросы. Один из них, к примеру, о том, откуда взялась сумма в $13,4 млн. и почему она столь мизерна. Менеджеры крупных винодельческих компаний называют такую сумму мизером, давая понять, что невозвратных денег на самом деле гораздо больше.   

Дело в том, что сумму невозвратных денег очень легко вычислить. Нужно сравнить по данным статистики задолженности виноделов на 26 марта 2006 г. Ведь позже экспорта винодельческой продукции на российский рынок уже не было. Сами виноделы оценивают потери примерно в $180 млн. Можно предположить, что половина этих денег задействована по так называемым серым схемам, которые не учитываются в официальном экспорте. С учетом этого сумма реально должна тянуть на 400-500 млн. леев ($41-51 млн.).

Существует ряд компаний, которых и до амнистии проблема возврата валютной выручки сильно не беспокоила. Путем упорного труда и неимоверных усилий они получили решения судов от своих импортеров, в которых официально признавалась форс-мажорная ситуация в России, связанная с запретом импорта вин из Молдовы.  

Такие решения регистрировались в Торгово-промышленной палате и Главной государственной налоговой инспекции. Поэтому с компаний, которые обладали перечнем таких документов, обычно не требовали возвращения несуществующей выручки за отправленное вино в Россию. Эти деньги списывались компаниями в собственном учете. Правда, налоговики данные списания десятки раз проверяли, пока, наконец, соглашались с доводами виноделов.

Но, справедливости ради, следует признать, что есть компании, которые, несмотря на амнистию, и по сей день продолжают испытывать неприятности от общения с налоговыми органами. До сих пор налоговики требуют от них выплаты налогов за отправленную в Россию продукцию до 26 марта 2006 г. Все это время вопрос возврата денег волновал виноделов и в плане того, что на фоне статьи о возврате валютной выручки легко можно было заниматься рейдерскими операциями. Мало того что предприятия формально должны репатриировать большие суммы, так с них еще требуют 100% штрафа за просроченное время репатриации. В такой ситуации очень легко и просто было отобрать бизнес, имея сильный административный ресурс и лобби в структурах власти.

Постфактум виноделы считают правильным, что правительство пошло на амнистию. Решение хоть и запоздалое и выстраданное виноделами, но верное. Как говорится, лучше позже, чем вообще никогда. Эмбарго России на импорт вин позади. Уже 10 месяцев российский рынок открыт для молдавских вин. Такого времени вполне достаточно, чтобы определить нынешнее состояние виноделия, узнав, как себя чувствуют виноделы.

К сожалению, приходится признать, что практически все виноделы чувствуют себя очень и очень плохо. Думается, что уже в декабре 2008 г. придется подводить плачевные итоги, определяя who is who, да и сам статус отрасли виноделия в целом. Причина – слабый рост продаж вина. Объем, который виноделы могут производить и продавать на всех рынках, кроме России, составляет примерно 10-12% в год. Это нормальный показатель, и нельзя в этом укорять виноделов, ругая за слабое освоение ими новых и высококонкурентных рынков. Что же до выхода на рынок России, то многие предполагали, что будет нелегко, но что это окажется настолько трудно, вряд ли кто-то из виноделов представлял.

Задаваясь вопросом о том, чем чреваты такие трудности и к чему они могут привести, невольно приходишь к печальным ответам. Скорее всего, что  многие виноделы будут пересматривать свое отношение к этому виду бизнеса. Перед ними ребром встает вопрос: оставаться в нем или нет?

Компании замучены бюрократическими процедурами захода на российский рынок. Вот краткий перечень того, что требуется в обязательном порядке: разрешение на экспорт, сертификация, единое таможенное окно, процедура, которой не существует нигде в мире, чтобы экспортер предоставлял гарантию банка на готовность осуществить экспортную отгрузку вина в Россию, потом ему выдавалось разрешение на покупку акцизных марок, которые в обязательном порядке должны пройти процесс штрих-кода. Последняя процедура – весьма хлопотная вещь. В штрих-коде нужно указать множество сведений об экспортном продукте, которые к моменту поставки вина могут измениться. В перечне сведений и информации есть такой важный момент, как цена, по которой будет поставляться вино. К примеру, если она не будет соответствовать сведениям в штрих-коде, а ведь это рынок, все за два-три месяца может поменяться, то экспортера ждет один выход – запрет на ввоз.

Ринувшиеся на российский рынок после почти двух лет мытарств виноделы пережили колоссальное напряжение. На примере 10 месяцев работы на открывшемся рынке виноделы в буквальном смысле слова захлебнулись бюрократией. Благодаря энтузиазму и желанию поправить дела, они с трудом, но разобрались со всеми драконовскими условиями захода на рынок. А тут им еще и родное государство «помогло», введя новые требования на уровне регламентов и процедур, которые должны соблюдаться в обязательном порядке, а главное – оплачиваться, что в конечном итоге удорожает продукцию. К примеру, сертификация или государственная торговая марка качества. На деле оказалось, что марка не интересует ни производителя, ни потребителя, а лишь ведомство, которое за нее получает деньги.    

И плюс ко всем бедам - объективная ситуация на внешних рынках: рецессия экономики США и падение доллара, стагнация на европейских рынках, начало аналогичных процессов в российской и украинской экономиках, высокая инфляция, постоянные ожидания подъема цен на энергетические ресурсы. К этим негативным факторам следует добавить высокие проценты по кредитам (27%), невозможность получения новых займов из-за непогашенных ссуд. Виноделам практически уже нечего закладывать в виде залогов, хотя они сейчас, в разгар нового сезона, испытывают острейшую потребность в деньгах. Все это разом навалилось на плечи виноделов, пребывающих в ситуации один на один со всеми проблемами.    

На открывшемся рынке России менеджерам отечественных компаний бросились в глаза несколько новшеств, характеризующих рынок с новой стороны, который за время отсутствия на нем молдавских вин изменился, причем не в лучшую для Молдовы сторону. К примеру, если раньше деньги компаниям возвращались за 28-30 дней, то теперь их оборачиваемость растянулась на 90-120 дней. Получается, что сейчас в виде оборотных средств компаниям нужно в четыре раза больше денег для обслуживания бизнеса, в частности экспорта вина в Россию. Капитализация поставок вина на российский рынок резко возросла.

Явление роста показателя капитализации проявляет себя и на других рынках. Ритейл в Украине или Казахстане уже практически не отличим от ритейла Великобритании, Германии, США. Если раньше виноделы платили разовые входные сети или крупному магазину, чтобы выставиться на торговой полке, то теперь плата за так называемый вход выросла в несколько раз. Сегодня для виноделов уже предел мечтаний зайти в торговую сеть с возможностью выставить на полку 20-30 наименований вин. При таких затратах  нынешних финансовых возможностей винодельческих компаний едва хватает на два-три вида вина от силы.

Нынче молдавский экспортер должен гарантировать определенный объем продаж вина в течение 60 дней. Если такого количества продаж нет, то место на полке приходится освобождать без возврата денег, уплаченных за вход и место на полке. Плюс к этому колоссальные затраты на трэйд-маркетинговые акции, которые нужно регулярно проводить, чтобы удержаться в магазине.

Расчеты показывают, что если графически изобразить бутылку с молдавским вином, то причитающийся процент дохода виноделам не достигает и 20%. Получается, что с такой долей доходности от бутылки проданного вина компании не могут покрыть все затраты на производство вина. В этом как раз и заключается безысходность, от которой у многих просто руки опускаются.

А у кого хватило бы нервов и сил все это выдержать? Ведь гораздо проще положить деньги в банк и иметь 23-25%, ничего не делая. Все просто - сиди, плюй в потолок, кури, отдыхай. Такая доходность наблюдается в то время, когда виноделы, надрываясь и вытягивая себе жилы, едва добиваются 4-6% рентабельности. И это при колоссальных рисках производства в 300-400% с учетом честного имени, репутации, испорченных отношений с банкирами.  

Виноделы невольно задаются вопросом: а не лучше ли все продать, положить деньги в банк и получать высокие проценты? Многие из них не представляют себе, сколько еще будет продолжаться такая ситуация в экономике, когда никому нет никакого дела до производства и экспорта продукции.

Менеджеры крупных компаний предлагают различные варианты решений, приняв которые, государство в краткосрочном плане могло бы помочь  виноделам, дав при этом и шанс отрасли для динамичного развития в будущем. Одно из решений заключается в разрешении экспорта вина наливом, которое предоставляет огромное будущее для Молдовы. Хозяйствующие субъекты могут производить и экспортировать сырье в неограниченном количестве. Если у Молдовы есть плодородная земля и хорошие климатические условия для производства, скажем, сырья для игристых вин, то почему этим не воспользоваться? Это редкое место в мире, где можно производить высококачественные материалы для игристых вин. Кстати, так было и в СССР, когда молдавское сырье разливалось на многих заводах далеко за пределами Молдовы.   

Сырьевая составляющая актуальна еще и с той точки зрения, что у республики старые технологии производства винограда, которые практически утеряны и доживают последние годы. Восстанавливать их нет смысла, ведь для них нужно огромное количество рабочих рук, которых у страны уже никогда не будет, а китайцев Молдове завозить никто не разрешит. К примеру, в Чили или Аргентине используются настолько современные технологии и приемы возделывания винограда, что там один человек обрабатывает плантации площадью в 20 гектаров. Значит, и для нас выход должен заключаться в новых технологиях и новых виноградниках, что позволит выращивать не 4 т винограда с гектара, а хотя бы 15. И тогда рентабельность на поставке сырья может достигать 200% и выше.

Улица в ожидании праздника

Все то непростое для виноделов время, когда их вин не было на полках российских магазинов, в Молдове тешили себя грандиозными надеждами. «Пройдет время и на молдавской улице будет праздник», - утверждали оптимисты. Кроме самих виноделов и другие тоже питали надежды, что молдавские вина могут вернуться на рынок России и снова там прочно закрепиться. Однако прошло десять месяцев и первыми это заметили виноделы: все дается очень и очень трудно, а главное – с баснословными финансовыми вложениями, на которые бизнес после полутора лет прозябания не готов. Сама нынешняя ситуация не благоприятствует винным компаниям, менеджеры которых реально не могут занять денег на рынке у себя дома и за рубежом.

Виноделы полагают, что за четыре года те, у кого хватит на этот период времени терпения, сил и денег, смогут вернуть Молдове 200 млн. бутылок продаж в России. Причем это случится при обязательном условии непрерывного роста российского рынка, который в год будет прибавлять минимум 12-14%. Получается, что за пять лет сам рынок увеличится на 60%.

Осилить сообща рубеж в 200 млн. бутылок вина смогут лишь те, у кого есть собственные ресурсы или дешевые заемные деньги, которые можно получить на время осуществления маркетинговых операций на российском рынке. Современный и эффективный маркетинг - это направление виноделия, в которое нужно вкладывать и вкладывать деньги. Биржа на российском рынке закончилась, и теперь там нужно торговать брендовыми винами. А раскручивание бренда требует больших вложений денег, которых у большинства компаний сегодня нет, да и скоро не предвидится – часть виноделов стоит на пороге продажи их бизнеса кредиторами.

Вероятнее всего, что именно такую перспективу рассматривают зарубежные эксперты виноградарства и виноделия, когда, как сговорившись, в один голос твердят, что в Молдове априори в течение 10 лет останется 4-5 крупных винодельческих компаний, а остальные вымрут или будут поглощены более сильными в финансовом плане родственными структурами.

В настоящее время заканчивается этап, холод от которого виноделы уже ощущают на себе. Он связан с тем, что в течение 2006-2007 гг. кредиторы ждали возврата виноделами ссуд. И теперь, когда прошло 10 месяцев с момента возврата вин на российский рынок, собственно говоря, ничего из того, чего ждали все, - с виноделами не происходит. Да и сам накал страстей, когда многих интересовал вопрос, кто ответит за ситуацию, в которую попали виноделы, уже пошел на спад, если вообще не затух полностью. Похоже, что сейчас наступает момент, когда банки дадут команду «фас», и в судах окажутся дела с залогами виноделов. Это будет такая ситуация, когда каждый винодел в отдельности останется один на один с судом и законом. А по закону виноделы, естественно, не правы – полученные ими кредиты не возвращены(!).

Прогнозируя, как в связи с такой перспективой могут развиваться события нынешней осенью, эксперты говорят, что банкиры отдадут команду юристам – и кредитные дела винодельческих компаний окажутся в судах. А далее все пойдет, как по накатанной дорожке, когда финиш заранее известен всем – залоги окажутся в руках кредиторов.

Сами же виноделы, трезво смотрящие на вещи, видят два сценария, по которым, возможно, будут развиваться события в дальнейшем.

1. В ходе первого сценария будет реализовываться этап, во время которого вымрут те, кто разливает вино в бутылки, имея просроченные кредиты в банках. Есть большая доля вероятности, что их консолидируют другие более мощные в финансовом и не всегда в технологическом плане компании. Просто в будущем больших мощностей не потребуется, так как компании не смогут реализовывать большие объемы вина. Останется пять-шесть компаний, которые будут разливать по 40-50 млн. бутылок. Такие компании будут нуждаться в дешевом сырье для розлива вин.   

2. Второй сценарий подразумевает этап, актуальный для маленьких заводиков по переработке винограда. Это так называемые «щипачи», способные перерабатывать три-пять тысяч тонн винограда в сезон. За два-три месяца их менеджеры продают сырье в Белоруссию или Украину, а затем спокойно дожидаются нового сезона. Все это время они безбедно существовали, не делая крупных инвестиций и не загадывая на много лет вперед. Их скорее всего тоже добьют. Такие заводы питаются старыми плантациями виноградников, оставшимися им в наследство от бывшего СССР. Они не покупали земель, не сажали виноградников прогрессивных европейских сортов, а сидели, как клопы, на рынке, высасывая с него все, что можно. Практически вся полученная прибыль вкладывалась ими в средства роскоши.

Очевидно, что плачевное для некоторых завершение обоих этапов ускорит приход в Молдову инвесторов, которые вложат средства в землю, посадят виноградники и лишь потом начнут плясать от печки - производства и продажи брендовых вин. Просто не может быть так, чтобы кто-то с большими деньгами не пришел на такую благодатную землю и не выращивал здесь виноград, овощи, фрукты, пшеницу… Чили кормит полмира. Но это только одну половину года. А вторую половину миру тоже нужны продукты и сырье, которые вполне может, должна и будет поставлять Молдова.

Расчет сил  

Когда двери на российский рынок закрыли прямо перед носом виноделов на щеколду «Роспотребнадзора», они в сердцах сетовали на судьбу и на то, что не рассчитали собственных сил. В массе своей они перевооружили производство, посадили сотни гектаров виноградников и, казалось бы, приготовились к ритмичной работе, предполагающей динамичное развитие бизнеса с гарантированным возвратом кредитов, как вдруг грянуло… эмбарго. И чем дольше рынок не открывался, ухудшая финансовое состояние компаний, тем больше виноделы мыслями возвращали себя к ошибочному, на их взгляд, ведению бизнеса, существовавшего рядом с ними. Дело в том, что в виноделии присутствовали фирмы, которые лили вино из крана, дифференцируя его яркими наклейками и фигурными бутылками. И когда наступило эмбарго, им не пришлось себя затруднять: они перекрыли краны и легли на дно до лучших времен. У этой части бизнеса не было своих плантаций, производств переработки и розлива, многочисленных коллективов, и, следовательно, им не пришлось нести огромные потери и убытки. Тогда как у другой части бизнеса эти убытки с каждым днем росли как снежный ком. Чего стоят только одни проценты по просроченным кредитам в банках!

 Как ни странно, но в условиях молдавской экономики самая умная стратегия оказалась у людей именно с таким подходом к бизнесу, когда вино разливают из крана. В период, когда рынки пребывают в переходном состоянии, менеджеры таких фирм избрали низкозатратные возможности. Ни у кого из них не было стоящего бренда. У них была биржа и был вал, когда товар покупается по фиксированной цене, и покупателям не столь важно и принципиально, какого качества вино розлито в бутылки.    

Эта немаловажная деталь, характеризирующая полное безразличие  дилеров России к качеству вина, по большому счету, сама нанесла удар по виноделию Молдовы. Российские импортеры приезжали в республику и говорили: «Нам нужно вино по 45 центов за бутылку!». А все остальное – стоимость бутылки, пробки, этикетки, труда, вина - импортеров не интересовало. Такое вино ставилось на полку по 65 рублей ($2-3), и на том этапе это устраивало всех или почти всех.

Даже сами потребители не особо беспокоились качеством вин. На тех территориях, где доминировали молдавские вина, потребители отличают молоко от воды, пиво от молока, водку от пива и вино от водки. Эмоции, сорта, названия, букет, цвет для массового потребителя не играли большой роли. Главное, чтобы вино было сладенькое.

За время, прошедшее с марта 2006 г., виноделы замечают, что в России сейчас многие потребители «слезают» с водки, особенно заметно это у женщин. Ясно, что у хорошего вина будет прогресс, но не такой быстрый, как этого хотят молдавские виноделы уже сегодня. После эмбарго менеджерам молдавских компаний часто приходится слышать в России, что вместо молдавских вин их рынок «залит» винами Франции, Испании, Италии, Аргентины, Чили. Но это, по меньшей мере, не соответствует истине. Просто сейчас молдавский «опыт» перенесен на эти страны, и россияне обращаются с аналогичным вопросом уже к виноделам Франции, Испании, Италии, Аргентины и Чили: «Нам нужна бутылка вина стоимостью 48 центов». Поэтому, когда менеджерам говорят, что на полках российских магазинов сейчас стоят французские, испанские, чилийские вина, то следует скептически относиться к таким словам и предлагать попробовать ту Францию и ту Испанию.

Менеджерский расчет

В активах многих винодельческих компаний присутствует в том или ином виде иностранный капитал. В классическом понятии он-то как раз и должен бы служить той самой жировой прослойкой, которая в трудные периоды позволяет выжить, сохранив потенциал для дальнейшего развития бизнеса.

На рынке есть компании, в структуре которых иностранный капитал был с момента их регистрации. Это с его помощью некоторые компании сумели создать на пустом месте современнейшие заводы, которые по уровню технологических процессов и оборудования практически ничем не отличаются от аналогичных предприятий в Европе. Рассказывая о значении для бизнеса денег иностранных акционеров, менеджмент делает мужественные признания: «На данный момент деньги истрачены…».  

И в этом есть логика - в эти непростые для виноделия два года компании ужимались до предела, но содержали коллективы, готовясь к наступлению момента для «китайского прыжка». Однако время для него наступило, а самого прыжка, к сожалению, не произошло. Оказалось, что это было неправильное менеджерское решение - все это время сохранять коллектив и команду специалистов.

Пытаясь не соглашаться с таким печальным выводом, автор этих строк постарался узнать мнение виноделов о том, какой в идеале должна была быть политика государства, чтобы они не оказались в нынешней плачевной для них ситуации.

Практически в один голос менеджеры компаний заключили: «В идеале государству следовало бы если не компенсировать полностью потери виноделов от российского кризиса, то во всяком случае – оставить банковские кредиты без процентов хотя бы на восемь лет».  

Выясняя, насколько это существенная сумма для казны государства, журнал Б&Ф пришел к согласованной цифре в 900 млн. леев. Хотя поначалу сумма называлась в 1,4 млрд. леев, но с момента кризиса некоторые продали земли, недвижимость, часть активов, погасив долги и высвободившись от пресса банков.

Вина с изюминкой

Еще задолго до кризиса одним из перспективных направлений виноделия считались маленькие компании, заветная цель которых – разливать 100 тыс. бутылок вина в год. Как им выживать в это сложное для отрасли в целом время?

Эксперты и специалисты отрасли полагают, что такие компании, конечно, будут живы, и у них есть неплохая перспектива. Но для такого объема им нужно не более двух-трех виноделов и 40 тонн винограда. Виноделы будут доводить виноматериал до нужной кондиции, а затем любая крупная компания - DK-Intertrade, Acorex Wine Holding, Lion Gri, Shateau Vartely, Vinaria Bostovan, Cricova – сможет разлить 40 тыс. бутылок вина. Правда, это должно быть качественное и особенное вино, выдержанное в бочках. Естественно, что себестоимость такого вина из-за минимальных затрат на его производство будет низкой. Но 40 тыс. бутылок вина на бирже уже не продашь, тут нужно иметь что-то особенное, какую-то изюминку.

Кстати, о рентабельности виноделия. По идее, она должна иметь минимальный уровень, чтобы виноделие развивалось, а не пребывало в состоянии стагнации. По оценке самих виноделов, такой показатель должен быть на уровне 35-40%, тогда как на данном этапе рентабельность на вал  составляет 15%, а чистый ее показатель у некоторых компаний практически в минусе. Ведь из-за проводимой государством денежно-кредитной и валютной политики виноделы, к примеру, теряют на каждой поставке вина 20-30%. Потери эти складываются из разницы валютного курса (-10%),  инфляции (-10%), местных налогов (-10%), от многих из которых экспортеров можно было бы освободить, чтобы избежать домашних потерь на уровне 30% доходов.

Экспортеры предлагают государству индексировать потери виноделов, которые они терпят из-за разницы курса валют. Скажем, если экспорт вина составляет за год в среднем $45 млн., то размер компенсации не превышает  $4,5 млн. Однако предложение вызывает возражения. Виноделам на всех уровнях отвечают, что Международный валютный фонд этого не допустит.

В такой ситуации невольно задаешься вопросом: «А в чем, собственно, проявляется государственная политика по отношению к экспортерам?». В тех условиях, в которых они сейчас пытаются производить продукцию, не видно государственной политики. Экспортеры даже не знают,  какая у нас политика в отношении продвижения молдавских товаров за рубеж. Перемен в будущем они не видят, потому что для перемен нет никаких предпосылок. Следовательно, экономическая политика, выраженная стагнацией экспорта, будет продолжаться и дальше.

Продажа активов ради спасения бизнеса   

По оценке экспертов, многим винодельческим компаниям не хватило буквально 1,5-2 лет, чтобы выйти из рискованной зоны ведения бизнеса, связанного с чрезмерно большой долей заемных ресурсов. Долгие и мучительные два года бессонных ночей и раздумий о том, как сохранить бизнес, сберечь компанию и остаться на плаву не привели к наличию показательных примеров выхода из кризиса.

И если поначалу у многих преобладал оптимизм, порою даже граничащий с геройством, вселяющим надежду, что выправить ситуацию удастся в одиночку и без потерь, то сейчас настроение другое. У части бизнеса есть осознанное понимание и ярко выраженная готовность к тому, чтобы уступить часть бизнеса ради его спасения. От постоянного нервного напряжения в головах виноделов крутятся самые разные мысли. У самих силы воли нет, но если бы кто-то пришел и предложил инвестиции, то некоторые, не задумываясь, поступились бы частью активов ради спасения компаний и всего того, что ими сделано за годы становления. Просто никаких сил больше нет.

В большинстве своем виноделы – успешные и состоявшиеся  бизнесмены. К сожалению, для некоторых все это уже в прошлом. Спасти положение может приход на рынок серьезных инвесторов, для которых вложение в винную компанию 30-50 млн. евро не составляет большого труда. Правда, компании должны стоить того, к примеру иметь раскрученный бренд, производство с соответствующими технологиями и объемами, качество и марку вина, а главное – собственные виноградники, способные гарантировать хорошее сырье для производства высококачественных вин. Но это еще не все. У менеджеров должно быть четкое видение перспектив бизнеса, умение заглянуть в будущее компании на 3-5-10 лет вперед. И, наконец, последнее условие: топ-менеджеры должны обладать определенным мужеством, холодной головой и трезвым расчетом. Все эти качества, вместе взятые, помогут осознанно прийти к непростому заключению: ради спасения бизнеса часть его следует уступить по приемлемой цене инвесторам.

Для многих в психологическом плане это будет непростое решение. К нему некоторых виноделов эффективно подвигнут банки, которые не станут больше верить обещаниям, перестав делать очередные графики реструктуризации выплаты по просроченным кредитам.       

Но даже и после принятия решения о целесообразности продажи части бизнеса виноделов ожидают разочарования. Дело в том, что инвесторы с деньгами, как правило, располагают собственным представлением и взглядами на винный бизнес в Молдове. К сожалению, их виды на этот бизнес не всегда совпадают с видением отечественных собственников заводов и виноградников, которые считают, что они, как никто другой, знают об этом бизнесе все досконально. В такие моменты, как правило, наступает время мелодрам.   

Традиционно позиция инвесторов с деньгами сводится к тому, что они предлагают строить совместный бизнес практически с нуля, как будто до их прихода здесь был потоп. Просто все то, чем сегодня располагает дюжина лучших компаний, они называют простым словом «платформа», с которой можно сделать удачный старт для успешного бизнеса в будущем.

К примеру, по такому сценарию действовал один из серьезных западных инвестиционных фондов, который, после изучения бизнеса в одной из компаний, пришел в буквальном смысле слова в восторг, что увидел современное производство, известные бренды вина, виноградники…  

«Честь и хвала менеджменту, кто создал такую компанию. Огромное спасибо акционерам, что терпели столько лет, вкладывая деньги в ее развитие. Будущее у компании колоссальное, правда, лишь при условии вложения в нее на паритетных условиях 40 млн. евро», - заключил инвестор, от слов которого и менеджеры и акционеры были повергнуты в шок.

Представитель фонда на полном серьезе ждал ответа на свой вопрос: «Сколько еще готовы вложить акционеры в компанию?»

И как ни безумно, на первый взгляд, звучит предложение инвестора, его позиция, с точки зрения бизнеса, безупречна!

«Платформа и возможность роста в будущем у компании сумасшедшие! А стоимость ее бизнеса отрицательна, поэтому мы не готовы вкладывать сами деньги. И если бизнес со знаком минус, то за что мы должны платить?» – интересовался представитель фонда.

Получается комедия – инвестор сделал предложение, суть которого в следующем:

- Акционеры, подарите нам бизнес, и мы его разовьем до сумасшедшего результата!  

Позиция акционеров заранее представляема: «Более унизительного предложения за все это время мы не слышали. Инвестор в прямом смысле слова делает намек: мол, ребята, подвиньтесь в сторону, освободите площадку, а все остальное мы за вас сделаем сами».

Быть может, для кого-то все это похоже на комедию, но это факт из реальной жизни винной компании. Ее менеджеры понимают, что для ее дальнейшего развития нужны живые деньги, которые на драконовских условиях предлагает инвестор. Но из уважения к бизнесу, наверное, акционерам нужна хоть какая-то премия – скажем, бонус в $10-$15 млн. Ведь только процентов по кредитам за 15 лет существования компания заплатила банкам $25 млн.

Инвестор с большими деньгами – скупой дядя. Эмоциями его жалость не проймешь. Он уехал, оставив предложение о сумасшедшем будущем компании, которое может стать реальностью при условии вложения в нее акционерами 20 млн. евро.

Однако для акционеров по завершении сезона отпусков маячит и другая реальность – иски в судах. Банки долго терпели, принимали графики реструктуризации кредитов, которые виноделами нарушались. И, как всему в этой жизни, терпению банков тоже приходит конец.

Те из банков, которые за это время сосредоточили у себя в руках долги винных компаний, выкупив их у других кредиторов, обладают больше, чем залогами. Такие банки держат в своих руках бизнес виноделов. И когда наступит время непреодолимых обстоятельств, банки будут продавать не линии розлива, не виноградники, не запасы марочного вина, а именно бизнес виноделов.  

У виноделов нет правильных схем бизнеса  

В случае разорения крупных винодельческих компаний в Молдове уйдет с арены целый пласт культуры ведения бизнеса. Так прокомментировали «ИНФОТАГ» в региональной нефтяной компании иски банков в суды на винодельческие компании.

Собеседник агентства с сожалением признал, что столь печальный  исход во многом был прогнозируем - у большинства компаний не существовало системного подхода к этому бизнесу.

«В период бурного развития виноделы распыляли бизнес на разные  направления, которые потребляли ресурсы, и не оказывали эффективного влияния на производство и продажу вина», - сказал представитель компании.

По его словам, в винодельческих компаниях не задумывались, упуская из виду 100-процентные субсидии, которые предоставляются коллегам в других государствах, что заведомо ставило их в неравные условия на этих рынках.

«Менеджеры компаний вели красивый образ жизни, делая крупные вложения в недвижимость и предметы роскоши, не имея при этом продуманных и вертикально интегрированных схем ведения бизнеса на перспективу», - говорит менеджер.

Он считает, что эмбарго России на импорт молдавских вин, введенное в марте 2006 г., преследовало не только политическую цель – наказать Молдову, но также подразумевало перераспределение алкогольного рынка.

«Политические решения в России иногда имеют ярко выраженную экономическую подоплеку. В случае с молдавскими и грузинскими винами она выражалась и в переделе рынка тоже», - отметил он.

В связи с этим менеджер предполагает, что когда банки начнут проводить тендеры по продаже залогов виноделов, то первыми на такие конкурсы откликнутся инвесторы из России, у которых будет возможность на безальтернативной основе приобрести эти активы по приемлемым ценам.